Дорогие те, кто читает меня и те, кто только начал. Хочу предупредить, что впредь я не буду писать столь подробно., так как не помню некоторых мелочей. Далее будут записываться мысли и ощущения, которые мне запомнились по сей день. Благодарю за отзывы и прочтение.

Итак, часть пятая.

14окт.

Да! Меня везут в палату! Наконец! Все что угодно, только не реанимация.

— выбирай койку,- говорит медсестра, оглядывая пустую палату.

— вот эту, — показываю я на кровать со специальной рамой над ней( Балканского), так как в то время все, что я могла — это немного приподнимать шею и шевелить левой рукой. Правая рука от кисти до плеча была в гипсе. В ней обнаружился перелом со смещением, но врачи заметили это слишком поздно, так как были заняты более важными делами: в первую очередь нужно было восстановить дыхание, нормализовать кровообращение и пульс.

Врач сообщил, что лечащего медперсонала не хватает, а рядом со мной нужен кто-то на постоянное время. Естественно, этой сиделкой оказалась мама.

Многие восхищаются мной, а я восхищаюсь своей матерью. Именно она не позволяла мне опускать руки, даже при самых тяжелых обстоятельствах.

— уйти? Давай. Я тоже могу уйти. Уйдем — и нет проблем, верно?! — говорила она обиженно всякий раз, когда я упоминала о суициде.

Признаюсь, мысли такие посещали меня каждый день и не давали покоя. Мне всего 17, чего я достигла? За что бороться и что мне терять?

Меня держала только мама. Брат рассказывал позже, что в то время, пока я была без сознания, мама вела себя очень странно. Ему пришлось караулить ее у двери, " мало ли что натворит". Я уверена, если я сдамся, сдастся и она. Но я обещала, что все будет хорошо. А значит так оно и будет, рано или поздно.

В тот же день пришли одногруппники. Принесли большой пакет мандаринов. Среди друзей был и он. Они сели рядом с кроватью и… Тишина. Ощущение, будто я вернулась с того света. Тяну ему руку. Он держит, улыбается...

Прекрасно. Небольшая подзарядка. Это того стоило. Теперь во мне больше сил, и, кажется, есть за что все-таки бороться.

Через три дня нас с мамой перевели в двухместную палату. Мама жила со мной в больнице. Она делала все то, что должны были делать врачи.

Перевязки. Без обезболивающего.

Меня перекладывали с кровати на носилки, и везли в комнату для перевязок. Не знаю, кажется в моем словарном запасе не хватает слов, чтобы объяснить вам ту боль. Боль при каждом малейшем движении. На месте левой ноги до самой талии была огромная рваная рана. Такое прежде я видела только в военных фильмах, когда люди подрывались на противопехотных минах.

Жуть. Врач достает какой-то предмет в виде крючка и что-то вроде лески. Понимаю, что сейчас будет весело.

— это что… Зашивать будете???

— да. Новокаином обколоть или не надо?

Я замерла....

— колоть! Раз 10! Побольше!

Он сделал пару уколов и на моих глазах начал зашивать. Ага, новокаин, все дела, не больно… хрен! Боль жуткая. Боль невыносимая. Я до крови прокусила руку, чтобы не кричать.

— сколько еще!?!!?

— еще пару швов, — в торопях отвечает врач.

Господи… Это закончилось? Откашливаюсь. Как больно кашлять! Я не могу даже глубоко вдохнуть воздух, живот от этого словно разрывается.

Меня привозят в палату и кладут на койку.

Мама понимающе смотрит на меня и вытирает с моего лица слезы.

— Все, ну все уже. Спокойно. Подумаешь, всего пол часа. А теперь целые сутки отдыхать! 

— мама! Я видела как мне зашивали живот! Я видела все!

Начинаю рыдать еще больше, навзрыд. Еще больше я недоумеваю от безжалостности наших врачей. 

20 окт.

Не все так плохо, как казалось. Начинаю привыкать к перевязкам без обезболивающих.

Приходил психолог, дал задание: придумать плюсы в моем нынешнем положении.

Не знаю, какой монстр способен придумать такое задание.

— хм. Ну одна нога — не так уж и плохо. Так. Брить придется только одну ногу. Эконом. О, ногти подстригать только на одной ноге. Что еще? Обувь, меньше мазолей . 

Так летели дни. В начале ноября врачи намекнули, что нам пора сваливать домой. " здесь мы больше ничем не можем вам помочь, вам нужно за границу".

Начались наши переписки с Германскими клиниками. В России нам отказали. Средняя цена в Германии составляла 100 тыс евро. И разумеется, никакой гарантии нам никто не давал. Мы столкнулись с компаниями медицинского туризма, которые требовали немалые деньги только за то, чтобы связаться с клиникой. Не говоря уже о перевозке. Общим самолетом нам лететь нельзя было. Нужен был частный в сопровождении врачей и оборудования. Это, еще примерно 30-40 тыс...

Головы всех были забиты лишь одним вопросом — где взять такие деньги? Продавать квартиру? Но ведь нужно время… А его нет. Совсем нет.

Безысходность. Журналисты. Статьи и просьбы помощи. Фонды. Спонсоры. Газеты. Телевидение. Оставалось ждать. Может, кто-нибудь откликнется? 

Неужели моя жизнь обходится в кругленькую сумму напечатанных бумажек? Неужели я выкарабкалась из этого ада для того, чтобы упасть на колени перед горкой разноцветных бумажек? Нет, не должно так быть. Я верю...